Читать книгу "Хозяин тишины  - Влада Ольховская"

Мне не хотелось продолжать этот разговор. Я вдруг почувствовала, что мне холодно, хотя я была одета по погоде и раньше холода не ощущала. Мне нужно было уйти от него — и все же я была не в силах двинуться с места.

— Не все подряд, — тихо ответила я.

— Не все, но люди с положением, знаменитые, влиятельные — разве нет? Разве это не лучшее лекарство для самооценки?

— Моя самооценка не болеет и в лекарствах не нуждается.

Я не кокетничала с ним, я и правда не хотела, чтобы в меня влюблялся кто попало. Богатый, влиятельный — и что? Разве это гарантия чего-то, некого неземного блаженства? Разве это абсолютное достоинство, перед которым невозможно устоять? Да если бы в меня вдруг, по нелепому капризу судьбы, влюбился какой-нибудь Мартынов, я бы нашла способ своим ходом улететь на Марс, лишь бы никогда не видеть его!

Нет, меня не интересовала условная толпа поклонников с моими портретами. Мне нужен был один человек. Но чью-то любовь нельзя заработать, выиграть в лотерею или купить, она просто достается или не достается тебе. И все становится лишь сложнее, когда этот человек в любовь вообще не верит.

— Ваши гости не обидятся на то, что вы их покинули? — с показательной кротостью спросила я.

— Им придется это пережить. В конце концов, мне ведь уже почти сорок, как все сегодня услышали, думаю, я дорос до самостоятельных решений.

— Вы так и не сказали, почему вы здесь.

— Сейчас будет фейерверк. Я бы хотел посмотреть его с вами.

Он сказал «посмотреть» без тени иронии, и я, наверно, оценила бы это, если бы на душе у меня не бушевал ураган, а глаза не щипало от слез.

— Думаю, Тамаре было бы приятно быть рядом с вами в эту часть праздника, — отметила я.

— С подругами посмотрит.

— Вы считаете, она не расскажет вам о фейерверке?

— Она умудрится объяснить мне, как это связано с моим грядущим юбилеем. Если она хочет жить со мной, ей придется научиться молчанию. Как думаете, она справится?

— Да, Владимир Викторович, ради вас она постарается.

Вот, значит, как… При всех своих насмешках над ней, он все равно допускал, что Тамара останется рядом с ним. Уже как жена, надо полагать, другого объяснения нет.

— Как бы она ни старалась, кое с чем она не справится — не сумеет просто, — вздохнул Гедеонов. — Так что должность моих глаз остается за вами.

Интересно он придумал… То есть, он женится, здесь поселится Тамара, а мы с ним по-прежнему будем проводить вечера в саду? Да Томочка мне глаза выцарапает, лишь бы я стала для него бесполезна! Ну уж нет. Она и так нашла бы способ избавиться от меня, если бы захотела. А став полноправной хозяйкой дома, она сумеет это провернуть без особых усилий!

Если они поженятся, я в поместье не останусь, это без вариантов. Я понимала, что только такое решение и будет правильным, но одной мысли о том, что я покину уже любимый дом, свою привычную жизнь, его, было достаточно, чтобы я не выдержала, и с моих ресниц сорвались первые слезы.

От позора меня спас начавшийся фейерверк.

— Люблю этот звук — звук огня в небе. Расскажите мне, как он выглядит, — попросил Гедеонов.

И я говорила ему. Это было несложно, потому что фейерверк и правда оказался поразительно красивым. Прямо над нами расцветали пламенные цветы, пролетали кометы, стелились мосты из чистого света и взмывали океанские волны. Они переплетались, поглощали друг друга, рассыпались искрами — и в этом становились еще прекрасней.

Я говорила — чтобы отвлечь себя, и чтобы он ни о чем меня не спрашивал. В моем голосе звенели слезы, и я не могла их скрыть, потому что для этого мне пришлось бы хоть ненадолго замолчать, и он бы что-то заподозрил. Надеюсь, эту досадную деталь спрятал от него мелодичный треск фейерверков.

Небо над нами горело так ярко, что казалось, будто наступил день. Я то и дело поглядывала на Гедеонова, а он, закрыв глаза, улыбался своим мыслям.

* * *

На следующий день об их помолвке, кажется, говорил уже весь мир.

Гедеонов ни о чем не объявлял. Даже если бы он захотел сделать Тамаре предложение, он бы вряд ли выбрал такой пафосный способ. Да и сама Тамара не говорила об этом. Просто кто-то сделал фотографию ее поцелуя с Гедеоновым, и она разместила этот снимок в своем инстаграме, без подписи, но с целой бригадой многозначительных смайликов.

А в инстаграме у нее обитали сотни тысяч поклонников, которые сделали предсказуемые выводы. Теперь все порталы, посвященные жизни знаменитостей, пестрели новостями о том, что «та самая» Тамара Черевина может выйти из списка завидных невест, и задавались вопросом, кто же тот загадочный красавец, что стал ее избранником.

В поместье эту новость восприняли с энтузиазмом. Кто-то был в восторге, кто-то просто одобрял выбор хозяина. Даже горничные, бросавшие на Гедеонова мечтательные взгляды — и те горевали недолго. Они ни на миг не сомневались, что им светит разве что ночь с ним, если очень повезет, а брак с миллиардером — это удел женщин совсем иного круга.

Пожалуй, среди всех людей в окружении Гедеонова лишь двое не спешили открывать шампанское.

Первым человеком, предсказуемо, была я. Я могла сколько угодно повторять себе, что меня это не касается, это не мое дело, я вообще не должна думать о таких вещах. Разум и сердце порой не спешат к согласию. Мне было плохо, я чувствовала себя разбитой и уставшей, все свои обязанности выполняла на автомате, а на радостные лица и смотреть не могла.

Вторым, внезапно, оказался Мартынов. Он с утра был злой как черт. Я его и видела-то только один раз. Он промчался мимо меня, не удостоив даже взглядом, но я успела услышать, как он бормочет себе под нос:

— Тупая овца, это же сколько денег уйдет на погашение…

Дальше я его страдания уже не различала. Он скрылся в кабинете Гедеонова, проторчал там около часа, потом еще куда-то рванул. Я не знала, что он собирается делать, но уж точно не поздравлять будущую невесту.

Сам Гедеонов остался спокоен, как скала. Он делал вид, что ничего особенного не произошло, и ни с кем не обсуждал поступок Тамары. Мне бы порадоваться, так нет же, я замечала лишь то, что он ничего не опровергает.

Я чувствовала себя потерянной, время проходило мимо меня, и я очнулась лишь во время обеда. И то не сама, а потому что за мой столик бесцеремонно подсел Никита.

— Ты чего такая унылая ходишь? — полюбопытствовал он. — Что, не рада за хозяина?

— На банкете чем-то отравилась, — невозмутимо солгала я.

— Да ладно тебе, я ж не слепой! Про вас с ним давно говорят, но про него постоянно болтают. Ты что, думала, что эти сплетни дают тебе какое-то право на него? Да тут все новенькие девицы так думают, почти традиция!

— Отстань.

Однако он отставать не собирался. За моим столиком Никита чувствовал себя вполне комфортно, он продолжал рассуждать: